Мир маленький и… очень большой
Друг Френеля, академик Франсуа Араго писал о науке с тем легким затаенным дыханием, которое выдает пылкую и сдержанную любовь автора к предмету его повествования. Это особенно заметно, когда речь заходит об оптике или астрономии. Вот, например, два отрывка из сочинений Араго, переведенных на русский язык и изданных в Петербурге в 1860 году:
«Для надежного измерения светила надобно, чтобы изображение светила было ясно, обрезисто; но в то же время оно делается смутным или от паров, покрывающих стекло, или от слез, выступающих из глаза, приставленного к холодному металлу».
«Халдеи, лежа на высоких и благовонных террасах Вавилона, под вечно светлым небом, простыми глазами следовали за величественным и общим обращением небесной сферы, с ея блестящими звездами; уверившись в движении планет, луны и солнца, они замечали дни и часы затмений и старались открыть периоды, по которым можно было бы предсказать эти явления. Таким образом, халдеи положили основание астрономии, называемой созерцательною; не таково положение новых астрономов…»
Да, Араго был свидетелем первых крупных открытий как в теоретической, так и в экспериментальной астрономии, сделанных с помощью новых оптических инструментов. В XIX веке уже сотни больших телескопов в разных странах мира были направлены на небо. Обнаружив невидимые оптические лучи, физики почти сразу же начали исследовать спектр ультрафиолетового и инфракрасного излучения, испускаемого Солнцем, планетами, далекими звездами.
Источник: Марк Колтун “Мир физики“.
